Затем я вновь повернулся — и неожиданно моя рука, которую я едва не занес в ударе, теперь рванулась вперед и сжала запястье Коры. Я не мог больше вымолвить ни слова, но знал, что отпустить ее тоже не могу.

Внезапно вспыхнувшее в ней раздражение тут же сменилось жалостью и озабоченностью.

— Дон… Что-то ведь у тебя не в порядке, да?

— Да.

Я почувствовал облегчение, сумев признаться. «Не в порядке?» Да, к тому времени я уже понял это. Хотя не представлял себе, что именно. Но определенно не в порядке. Настолько я уже прозрел — с ее помощью.

— Тебе придется отпустить мою руку, — с деланной непринужденностью сказала Кора. Ее торопливо застегнутый лифчик грозил упасть. — Сюда идет еще одна лодка.

Я поднял голову. Лодка едва показалась из-за поворота футах в тридцати впереди. Запястье Коры выскользнуло из моих разжавшихся пальцев, и тут я увидел загорелое мужское лицо.

— Никак Малыш Уилли Мэтьюс собственной персоной, — заметил я и сам удивился совершенно неуместной догадке.

Внезапно я понял, что только что благополучно пережил какой-то внутренний кризис, и едва не задохнулся от облегчения. Я сохранил Кору. Что бы там не произошло, а расставаться с ней я не собирался.

— Уилли?.. Почему ты о нем вспомнил? — спросила Кора, поправляя лифчик.

— Не знаю. Наверно, просто былые знаменитости иногда всплывают в памяти.

Вблизи лицо в лодке мало напоминало сгинувшего проповедника, каким я его запомнил по фотографиям и телеэкрану. Собственно, это было всего лишь весьма расплывчатое общее сходство. Когда мозгу нужен повод, чтобы отвлечься, он хватается за самые несуразные соломинки.

— Что тебя тревожит? Поделись, — сказала Кора. — Обещаю, ничего ужасного не произойдет.

Не уверен, что я поверил в это, но поверить хотел. Не осознавая причин, я чувствовал отчаяние, из глаз готовы были брызнуть слезы. Жаль, если такие страдания окажутся напрасными. Еще одно усилие, уговаривал я себя, — и все будет сказано. Она узнает ровно столько, сколько знаю я сам. Едва не расставшись, мы станем ближе друг другу. Несмотря на дурные предчувствия, овладевшие моей душой, — что ужасного могло произойти?

— Хорошо, — сказал я, глядя на сверкающую воду. — Я понятия не имею, откуда приходят деньги.

Я выждал, надеясь на какую-нибудь ее реплику, но Кора молчала.

— Пока я не нажимаю, пока не пытаюсь выяснять: все будет в порядке, почему-то я это знаю. Средства перечисляет компьютер, без указания источника. Около года назад я пошел в банк и спросил, насколько трудно их проследить. Оказалось, по имеющимся данным невозможно. Потом я заболел, свалился на несколько дней и больше об этом не вспоминал. Но пока я не задумываюсь об источнике денег, все хорошо. Просто чудесно.

Последние слова продолжали звучать у меня в голове. Я повторял их, будто зубрил наизусть. Непонятно, как можно было сказать такое применительно к описанной ситуации… Но мало того — долгое время я искренне верил в это. Я поднял руку и потер лоб, глаза. Головная боль не утихала. Опуская руку, я заметил, что она дрожит.

Кора вдруг взяла меня за плечи.

— Успокойся, Дон. Я думала, ты, возможно, получаешь какое-то пособие — эти шрамы… Но ведь здесь нечего стыдиться.

Тут я понял, что веду себя, будто в самом деле стыжусь. Однако чего? Хотя теперь я уже боялся думать об этом. Почему — тоже уже понял. Действительно, было что-то… странное в моем образе жизни. Но самое странное — мое отношение. И сколько это уже тянется?

На лбу выступила обильная испарина. Что-то неладно. Мне почему-то было известно: получаемые деньги — не компенсация за увечье. Но я не знал и не желал знать, за что мне их платят. Я понял, что попросту страшусь узнать. Я так дико боялся, что готов был пойти на что угодно, лишь бы не знать. И все же…

Кора села рядом со мной, свесила вниз длинные загорелые ноги. Мы смотрели на струящуюся воду, то яркую, то темную, когда падала тень, скорее пятна Роршаха, чем магическое зеркало; Кора не видела моего страха.

— Зачем предполагать что-то дурное… — тихо произнесла она. Потом, помолчав, добавила: — Хотя ты говорил, что семья у тебя не из богатых?

Я кивнул, теперь, когда кризис миновал, слушая вполуха. Кора одержала победу, и мы оба это чувствовали, хотя сформулировать какую именно, не могли. Я только начал прозревать. Я знал, что уже не смогу вновь стать тем человеком, которым был совсем недавно. Я содрогнулся, а потом взял Кору за руку. Мы продолжали смотреть на воду, и головная боль утихла.

Настал момент кристальной ясности, и вдруг я как наяву увидел сосны и ели вместо окружавших нас мангровых зарослей, уловил запах и шум леса вместо соленой свежести океана…

Впервые за долгое время — долгие годы — я захотел вернуться домой.

— Кора…

— Да?

— Поедешь со мной знакомиться с родителями?

О, благословенная тяга к общепринятому…

2

Билет? Билет? Билет.

Что-то кликнуло. Беззвучно. Что-то как-то где-то. Бип-клик-клет. Бип-клет. Бип…

Вокруг. Вперед и назад. Пауза. Толчок. Поворот. Еще один. Передо мной огромный сияющий котел с алфавитной кашей. Подход спереди. Я нырнул туда, где движется рука, собравшая нити власти. Естественно. От одного — к другому, потянешь за ниточку, и клубок размотается. Расширяясь и пульсируя…

На причале, где мы оставили днем «Хэш-клэш», имелись все удобства, в том числе устройства для подключения бортовых компьютеров к телефонной сети. Многие деловые люди и на отдыхе предпочитали иметь под рукой подобную возможность.

Все мое дурное самочувствие испарилось, остался лишь налет почти приятной усталости и легкого оцепенения, который в случае надобности я мог бы стряхнуть. Надобности такой, однако, не возникло, и я был благодарен за притупленность чувств, которую заботливо дарует иногда дух или тело. Для полной безмятежности недоставало лишь хорошей порции жаркого. Но сперва дела.

— Отчего бы не заказать сейчас билеты? — сказал я, ощущая нетерпение.

Кора улыбнулась и кивнула.

— Давай. Я не передумала.

Я спарил разъемы, которые включали нас в информационную сеть побережья и всего мира, и вернулся в помещение, где стоял компьютер.

В заказывании билетов нет ничего особенно сложного или экзотического. По сути надо лишь соединить мое информационно-обрабатывающее устройство с аналогичными устройствами авиалиний и банка и передать указания, сколько людей, куда и каким классом летят.

Однако…

Это произошло после того, как с делом было покончено. Можно было протянуть руку и выключить компьютер. Но вместо этого я продолжал смотреть на экран дисплея, чувствуя приятное удовлетворение, что билет…

Билет?

Очевидно, я замечтался, сперва подумав о билете и о том, что следует за подобным решением, затем о точной, слаженной работе самой машины, которая все это делала возможным, и наконец…

Я вроде бы слышал, как Кора меня окликнула — самым обычным тоном, едва ли требующим ответа. Потом я увидел сон наяву.

Мне казалось, будто я с головокружительной скоростью несусь вдоль темных и ярких линий; словно безумный аттракцион — вверх, вниз, по какой-то знакомой местности, на территории мозга или духа, где я уже бывал в предыдущем воплощении, а может, вчера, в момент забывчивости. Там, в конце пути, держали в заточении часть моей жизни. Ее окружали стены, преграждающие мне дорогу, и беззвучно затряслись вокруг сирены, когда я попытался найти проход…

— Дон! Что с тобой?

С порога на меня смотрела Кора. Я выдавил улыбку.

— Замечтался о доме, — сказал я, стряхивая оцепенение сна, потер глаза и зевнул.

— На секунду мне показалось, что ты уснул или…

— …отключился? Ничего подобного. Я знаю, что тебя надо периодически кормить. Одевайся и…

Тут я внезапно заметил, что она уже в синей запахивающейся юбке и красной блузке.

— Дай мне пять минут, и мы сойдем на берег в поисках протеина.